Боярин никак не отреагировал на мой финт ногами, ну а что он сделает? Вся часть беседы, которая пошла после того, как Жеребцов неправомерно применил потоки на студента останется строго, между нами. Мы оба отчетливо понимали это. Прямо здесь и сейчас мы не студент и проректор, а не скрывающиеся под лицемерными масками враги.

Как только этот разговор подойдет к концу мы оба продолжим отыгрывать роли в рамках правил.

Тут я призадумался на секунду, а ведь есть один человек, которому я рассказал о себе больше, чем следовало. Мой отец. Но разве он не в руках у совета? Если так, то почему тогда Жеребцов пытается угрожать тем, что совету должно быть известно? Или… отец не раскололся? Вариант. Но есть еще один, и даже не важно какой из них верный, важнее сам факт его вероятности.

— Тем более странно слышать угрозы, когда ты сам забрал человека, который знает на них ответы, — подметил я, не отводя взгляда от Жеребцова.

Боярин даже не дернулся, но вот его потоки так обворожительно завибрировали, что у меня не осталось сомнений. Он ни черта не знает и его сейчас это дико злит.

— Я не трогал Игоря Жукова, — едва удерживая спокойный голос выдал Жеребцов.

Конечно, опасно намекать своим врагам, что их пленник реально что-то знает… но я взвесил все за и против, и решил рискнуть. Я ведь могу и блефовать.

Насколько мне известно, высокими постами в Академии владеют три члена боярского совета: Леонид Бутурлин, Бронислав Жеребцов и Всеволод Скрябин. И если они будут действовать заодно, то у меня могут возникнуть проблемы.

Поэтому я не мог не использовать так удачно подвернувшуюся возможность столкнуть их лбами.

— А… — протянул я, — прости, прости. Я думал раз ты в совете двенадцати, то ты важная шишка и Бутурлин не стал бы умалчивать от тебя важную информацию. Но раз не знаешь, то и ладненько. Дорастешь, расскажут. Не переживай.

— Жуков… ты… — изменившимся не в самую добрую сторону голосом процедил Жеребцов, и я заметил, как его глаза начали наполняться черной пеленой.

И потоки боярина стремительно перешли в боевой режим. А ведь стоило лишь предположить, что Бутурлин от него что-то скрывает.

Но, похоже я переборщил с язвительностью и Жеребцов уже на грани. Или блефует? По опыту моего мира я могу с уверенностью сказать, что Жеребцов далеко не из тех, кто действует импульсивно и бездумно. Он вспыльчив, это да. Но Бронислав точно не такой прямолинейный баран как Бутурлин.

Хотя тут Жеребцову всего лишь двадцать девять лет… Вдруг реально нападет? Тогда все планы пойдут к чертям. Нет, померяться силами с Магистром звучит весело, но драться мы, конечно, не будем.

По крайней мере не сейчас.

— Поболтали откровенно и хватит, — примирительно вскинул я руки и поднялся с кресла, отслеживая малейшие колебания потоков Жеребцова. Я был готов к любым выходкам со стороны боярина, — меня там Олежа Голицын ждет, что-то там про инициацию и прочие студенческие дела поболтать.

Едва прозвучала вслух фамилия Генерал-Губернатора Санкт-Петербурга, как Жеребцов смог, наконец, начать думать головой и напор магматической энергии в кабинете начал спадать. Или изначально ничего фатального не планировал и оценивал меня. Плевать, потом разберусь.

— А княжна Романова тебя там в постели не ждет? — язвительно спросил боярин и покачал головой.

— Увы, не ждет.

А про Голицына не поверил значит. Ну и ладно. Зато угомонился. Посчитав, что разговор исчерпал себя, я изобразил полупоклон и направился к двери.

— Жуков, — уже спокойным голосом окликнул меня Жеребцов, — если хочешь победить в этой игре, в следующий раз целься кинжалом получше.

— Я ведь уже говорил, боярин, до этого момента я только оборонялся, — улыбнулся я в ответ, — теперь мой черед нападать.

После любопытного разговора с Жеребцовым я получил от Елизаветы Алексеевны причитающийся мне по праву ключ. Его сопровождала короткая заученная лекция о правилах поведения в общежитии.

Явные намеки на то, что за мной будут тщательно присматривать. Напоминание о том, что замечание и выговор, которые я получил, это никакие не шутки, а довольно уверенный шаг к отчислению. А отчисление поставит крест на моей будущей карьере.

Стопка бумаг, среди которых оказались счета на оплату обучения и прочие важные сборы на магические шторы и прочую лабуду обрисовали еще одну проблему. Финансовую.

Благо первый семестр был уже оплачен и вопрос денег не стоит так остро.

Хотя это как посмотреть, деньги, которые мне подкинула в рюкзак Богданова я намеревался вернуть завтра же. Не хотелось оставаться в долгу. Хотя кто у кого в долгу это еще вопрос. Я спас ее додзе, а на следующий день стал причиной заполненной под завязку арены. А если слова Арсения хоть отчасти верны, то свою порцию славы и рекламы додзе «Цветочек» точно получил.

Но это все лирика. С учетом моего плачевного состояния в плане связей и влияния, оставаться еще и бедняком я не могу себе позволить.

Как козырь у меня еще есть Аномалия, и это еще один повод срочно переговорить с Василисой Богдановой и понять, что ей известно. Надеюсь, она просто сорвала оттуда цветок и ничего более.

С этими мыслями я добрался до двери своего номера в общежитии. Коридоры были пусты и по дороге я не встретил ни одного студента. Пожалуй, это даже хорошо, встреть я опять трио наглых гопников, сомневаюсь, что смог бы сдержаться.

И с этим надо что-то делать. Елизавета Алексеевна особенно отметила, что стоит мне умудриться получить три выговора в течение года или два в течение одного семестра, как меня автоматически отчислят.

А как я уже решил, этого я пока не могу допустить. Ладно, постараюсь быть паинькой. Да кого я обманываю, просто не буду попадаться.

Я шагнул внутрь своего нового жилища, скинул грязные лохмотья на пол и плюхнулся на кровать.

Внутри моя комната оказалась совсем не такой комфортабельной как та, где я проснулся. Раз в пять меньше размером и никаких мне личных санузлов, и собственной ванной. Самый минимум мебели в виде односпальной кровати, тумбочки, стола с деревянными стулом, простенькой лампы и невысокого комода.

Хотя, тут было гораздо уютнее, чем в той чахлой каморке, в которой я жил с отцом.

Ну да, что я хотел. Я ведь личный беспоместный дворянин, а не боярская дочка, чтобы иметь такие роскошные апартаменты как Елена Скрябина.

К слову, а ведь рыжеволосая девчонка, которую я встретил в первые же часы после переноса в этот мир, чуть ли не единственная, кто относился ко мне по-человечески.

Никаких тебе «отребье», «щегол» и прочих словечек, которые выкрикивали в мой адрес будущие смертники.

Там в ванной, в глазах Елены Скрябиной я отчетливо ощущал искреннее беспокойство и даже заботу.

Интересно, что на самом деле было между ней и той версией меня, что была до переноса? Чем вообще жил «тот» Марк Жуков? Что случилось с ним теперь? Я поглотил его? Уничтожил? Занял его место на время? Или мы слились в одно целое?

Я постарался заглянуть внутрь себя так глубоко, как только позволяли силы, но ничего не нащупал и отложил этот вопрос, заметив то, что выпало из кармана на пол.

— И кто мне расскажет зачем я таскал вот это? — покручивая электронный ключ с гербом Скрябиных задумчиво проговорил я вслух.

Так я полежал в раздумьях еще около часа, и, составив план действий на завтра, лег спать.

Проснулся я от наглого луча солнца, что бил мне прямо в правый глаз. Я повернулся набок и накрылся одеялом от желтого раздражителя, но так и не смог больше уснуть.

Поднявшись с кровати, я понял, что пришлось встать на час раньше планируемого, но раз сознание не отключается само по себе, значит, все в порядке.

Мой организм сейчас находился в таком состоянии, что самое лучшее что я мог ему дать это сон. Физическое состояние в норме, астральный поток пополняется без проблем. Главной проблемой является красный поток и непрерывно ноющая из-за него печать, но именно во сне становится легче и боль стихает.